Я вся такая внезапная! (с)

[RozsaM]

Вот вчера взяла и неожиданно написала фик по Дракуле.
Предупреждение: секса и насилия не содержит!
И вообще, смерть персонажа в каноне не мешает моим творческим порывам...
Бэты у меня не было, так что извините)

Оно. Про Рэнфилда

Пусть скажут, что разум мой бредит,
Но кажется мне и сейчас
На четверть из воска и меди
Граф Д это кто-то из нас.
Пикник (с)

Комиссия по делу мистера Томаса Рэнфилда собиралась уже в третий, заключительный раз. В ее состав входили лечащий врач больного доктор Сэмюэль Коул, Джон Сьюард – хозяин лечебницы, несколько уважаемых докторов и на правах приглашенного специалиста Абрахам Ван Хельсинг. Все они сейчас сидели за длинным столом в просторной комнате заставленной по краям шкафами с книгами и препаратами. Перед каждым членом комиссии лежали чистые листы бумаги, на которых они могли бы делать записи и пометки. Сьюард держал в руках историю болезни пациента. Хотя необходимости заглядывать в папку Джон не испытывал - молодой врач и без того был прекрасно знаком с ней.
- Коллеги, все готовы?, - председатель комиссии окинул взглядом сидевших за столом по обе стороны от него врачей. Яркое весеннее солнце светило в окно, выходившее в сад. На покрытых свежей зеленью деревьях щебетали птицы. – Вводите, - кивнул Сьюард двум санитарам, стоявшим у дверей. Дюжие парни в белом вышли из комнаты, но практически сразу вернулись обратно уже не одни. Между ними шел среднего роста, одетый в больничное, молодой человек. Мистер Рэнфилд выглядел взволнованным. Санитары подвели его к стулу, одиноко стоявшему в нескольких метрах перед длинным столом, за которым сидели врачи.
- Здравствуйте, мистер Рэнфилд, садитесь. – сказал Джон, внимательно глядя на пациента. Под взглядом председателя и остальных членов комиссии Томас явно чувствовал себя очень неуютно.
- Здравствуйте. Благодарю. – Рэнфилд сел на стул, немного поерзал, выдавая свое волнение. Поправил манжеты чистой пижамы, выданной ему непосредственно перед комиссией. Положил руки на колени и уставился на врачей. Оба санитара встали у него за спиной. Все мыслимые тесты Томас уже успешно прошел. И сегодня, после беседы с пациентом, комиссии предстояло решить, действительно ли больной излечен и может покинуть стены клиники, чтобы вернуться в общество полноценным его членом.
- Итак, мистер Рэнфилд, как вы себя чувствуете?, - начал бесконечную череду вопросов Сьюард.
- Хорошо. Очень хорошо. Спасибо, - поспешно ответил Рэнфилд.
Глядя на этого светловолосого молодого человека, Джон с трудом мог поверить, что этот же парень однажды вцепился ему в шею зубами, брызжа слюной? и бешено сверкая глазами. Джон испытывал некоторую гордость, но к гордости за спасение человека примешивалась горечь. Стьюард до сих пор не мог смериться со смертью Люси.
Врачи начали задавать Рэнфилду вопросы, Джон только наблюдал за реакцией пациента. Томас без сомнения был взволнован и даже слегка напуган, но отвечал он здраво. Свои прошлые поступки и слова он объяснить не мог.
- Не знаю, что со мной было. Какое-то помешательство. Я очень плохо помню, что делал. Все было как в тумане., - в который раз рассказывал Рэнфилд и виновато опускал голову.
- Какbt мысли и желания вы испытывали тогда?, - задал свой вопрос профессор Ван Хельсинк. Он сидел с край стола и, выслушивая ответ пациента? он, видимо от волнения, встал и начал прохаживаться по комнате, подходя все ближе к Томасу.
- Я не помню точно. Мне казалось? что я служу какому-то великому существу, - пытался припомнить Рэнфилд. Сьюард в очередной раз отметил про себя, с каким усердием и стараниям пациент пытается помочь врачам, во всем идя им на встречу и выполняя все требования.
Вдруг, Ван Хельсинг оказался совсем близко к Ренфилду и совершенно неожиданно:
- Смотрите Рэнфилд, там муха!!!, - закричал профессор, указывая рукой в сторону. Томас вздрогнул от неожиданности и замолчал, санитары переглянулись и напряглись. Врачи молчали пораженные выходкой профессора. Наконец, Рэнфилд медленно повернул голову в сторону указанную профессором, а потом испуганно посмотрел на Ван Хельсинка.
- Сядьте, Абрахам., - наконец нарушил тишину Сьюард. – Коллеги, продолжим.
- Что вы намерены делать, покинув клинику?
- Я бы хотел навестить чету Хартеров. Я должен принести свои извинения мисс… то есть миссис Мине. Я ведь пытался ее убить.
- Прекрасно…
- А как же вечная жизнь? Вы больше не хотите жить вечно?, - снова перебил заведующего отделением Ван Хельсинг.
- Всем нам уготована вечная жизнь. – Рэнфилд впервые посмотрел в глаза профессору. – В Царстве Господа нашего.
- Достаточно, Абрахам!, - прервал профессора Сьюард. – Мистер Рэнфилд, вы хотите что-нибудь сказать комиссии?
- Да. Я бы только хотел сказать, что мне стыдно за свое поведение в прошлом. Но я уверен, что в будущем ничего подобного не повторится.
- Хорошо. Теперь можете вернуться в свою комнату. Решение комиссии вы узнаете завтра. До свидания, мистер Рэнфилд.
- Спасибо, доктор. – Ренфилд встал и в сопровождении санитаров покинул комнату. Пройдя несколько унылых больничных коридоров, он остановился перед дверью своей палаты. Санитары открыли замок, Томас прошел внутрь, дверь сразу же захлопнулась, в замке повернулся ключ. Рэнфилд сел на койку. За стеной справа иногда начинал голосить сумасшедший сосед. По полу медленно, незаметно для глаза, полз солнечный луч. За окном пели птицы. Время приближалось к обеду. Время тянулось очень медленно. Но Рэнфилд теперь мог только ждать.

Когда дверь за пациентом и санитарами закрылась, Сьюард попросил коллег высказываться. Ответы он слушал в пол-уха. Врачи сходились во мнении: Рэнфилд абсолютно здоров. Одни объясняли чудесное исцеление ледяными ваннами, другие говорили о таланте и даже гении Сьюарда. А некоторые откровенно признавали, что психика человека полна загадок и до конца не изучена полностью, поэтому понять, почему буйный сумасшедший в один день стал кротким как котенок нельзя. Только два человека в комиссии Джон и Абрахам знали, что исцеление Томаса совпало с моментом когда был убит вампир. Освободившись от власти своего хозяина, Рэнфилд снова обрел разум. Когда все члены комиссии высказались, Джон поблагодарил их за работу и остался в комнате вдвоем с профессором. Абрахам стол у открытого окна:
- Я ему не верю. – произнес профессор как только они остались вдвоем. – Решать, конечно, тебе, Джон, но я ему не верю.
- Я не вижу причин держать его здесь дальше. – ответил главный врач клиники. Он выглядел очень усталым. Профессор вопреки своему обыкновению не стал спорить.

Следующие утро выдалось пасмурным. Рэнфилд, одетый в потертый костюм, тот самый в котором он попал в больницу, смущенно улыбаясь, стоял в холле больницы. Проводить его пришли доктор Коул, Сьюард и еще несколько врачей и санитаров. Профессор Ван Хельсинк тоже пришел. Он стоял в отдалении, скрестив руки на груди и хмурясь, наблюдал за сценой прощания. Не часто пациенты, а тем более такие беспокойные, покидали клинику на своих ногах и признанными полностью здоровыми. Невозмутимая старушка-кладовщица принесла коробку с вещами Томаса.
- Одно разбитое зеркало, ежедневник за прошлый год, маленький колокол с корабля, - перечисляла она.
- Спасибо, это можно выбросить, - в коробке было достаточно хлама, касаться которого руками Рэнфилд явно не хотел.
- Не положено!, - строго отрезала кладовщица и продолжила зачитывать список, выкладывая на стойку каждый из оглашенных предметов. – Шкура крысы, консервная банка в которой были черви. Распишитесь в получении, - она подвинула к Рэнфилду толстую тетрадь.
- Можно я хотя бы возьму коробку, - жалобно спросил Томас расписавшись. Кладовщица явно не хотела расставаться со своим имуществом, но отказать в присутствии в непосредственного начальника не решилась. – Возьмите, пожалуйста, - сквозь зубы проговорила она и добавила громче, - хотя коробок у нас очень мало.
- Еще раз напоминаю, Томас, каждую неделю вы должны являться на осмотр к доктору Коулу, - он кивнул в сторону невысокого лысеющего мужчины. – Каждый месяц ко мне на прием. Желаю удачи. – Он улыбнулся.
- Спасибо, доктор. За все.
Рэнфилд пожал руку Сьюарду, Коулу, кинул быстрый взгляд на Ван Хельсинга, взял коробку и направился к выходу. У самых дверей он обернулся, улыбнулся Сьюарду и остальным, и вышел из здания клиники. Пройдя небольшой сад, мистер Рэнфилд подошел к калитке, предъявил сторожу документы на выписку и благополучно вышел за ворота лечебницы.

Томасу Рэнфилду, только что выписанному из психиатрической лечебницы, стоило некоторых трудов вернуть себе свое имущество. К счастью, он был нотариусом и специализировался на недвижимости. Не прошло и двух дней, как он получил обратно свою квартиру, почти вся мебель и вещи в ней остались невредимы. Предстояло еще долгое разбирательство, но за его итог Рэнфилд был спокоен. Сегодня ему предстояло уладить несколько дел связанных с его возвращением на службу, надо было нанести несколько визитов. И первый чете Хартеров.
Томас нажал кнопку звонка. Он успел поправить галстук, дожидаясь пока дверь откроется. На пороге стояла Мина.
- Доброе утро мисс, простите, миссис Мина, никак не могу привыкнуть, - поздоровался Томас.
Ренфилд? Вы?, - удивилась Мина. Она была так же хороша собой, как раньше. А округлившийся животик говорил о том, что уже скоро она станет мамой.
- Кто там, дорогая?, - к двери подошел Джонатан. Рэнфилд отметил, что тот выглядит гораздо старше своих лет. Видимо переживания и испытания, выпавшие на его долю не прошли даром.
- Проходите. Мы не ждали вас так рано, - наконец сказала Мина.
- Спасибо. Я не надолго.
Мина пригласила всех к столу в небольшую, но уютную гостиную. Был подан чай. Чета Хартеров выразила свою радость по поводу душевного здоровья Рэнфилда. Томас в свою очередь поздравил их с прошедшей свадьбой и пожелал всяческого счастья в будущем. Разговор не клеился. Томас заметил, что Джонатан старается держаться поближе к жене, что говорит в основном она. Он выглядел беспомощным, как ребенок или старик. Мина же всячески опекала мужа. Допив чай, Рэнфилд сослался на большое количество дел и откланялся. Мина просила его заходить еще, но приглашение не казалось искренним.

Вечером, точнее ночью того же дня Рэнфилд сидел на перилах старого моста на окраине города. Было темно, поблизости от этого места фонари не горели. Из-за большой влажности клубился туман. Томас был один.
- Мастер?, - спустя кое-то время негромко позвал он. Ответа не было. Томас грустно вздохнул и плотнее запахнул пиджак. Когда ему надоело ждать, он снова позвал, уже немного громче:
- Мастер?
- Да, Рэнфилд. – Томас соскочил с перил, оглядываясь по сторонам. Но вокруг был только туман.
- Мастер, это вы?
- Да, Рэнфилд. Говори. Ты видел ее?, - вокруг Томаса клубился туман, и холодный ветер не разгонял его.
- Да, видел. Ребенок уже скоро родится. Все в порядке. Все уверены, что Вы… Что Вас больше нет, - Ренфилд не знал с какой стороны находится его Мастер и поэтому вертел головой по сторонам.
- Хорошо. Ты хорошо послужил мне, Рэнфилд.
Томас замер, но ничего не происходило, голос молчал. Прокричала ночная птица.
- Теперь Вы подарите мне Вечную Жизнь?, - тихо, почти задыхаясь от волнения, проговорил Рэнфилд.
- Нет., - в голосе слышалась усмешка. – Тебе еще предстоит мне послужить.